Дыхание

То, что мы называем своим «я»,— это прос­то вращающаяся дверь, которая движется, когда мы влыхаем и когда мы вылыхаем.

Когда мы практикуем дзадзэн, наше сознание всегда следует за дыханием. Когда мы вдыхаем, воздух проникает во внутренний мир. Когда мы выдыхаем, воздух выходит во внешний мир. Внут­ренний мир безграничен, и внешний мир также не имеет предела. Мы говорим «внутренний мир» или «внешний мир», но в действительности существует лишь один единый мир. В этом безграничном мире наше горло подобно вращающейся двери. Воздух входит и выходит, как будто кто-то проходит через эту вращающуюся дверь. Если вы думаете: «Я дышу», то «я» здесь лишнее. Нет того, кто про­износит «я». То, что мы называем своим «я»,— это просто вращающаяся дверь, которая движется, когда мы вдыхаем и когда мы выдыхаем. Она прос­то движется; вот и всё. Когда ваше сознание доста­точно чисто и спокойно, чтобы следовать за этим движением, то больше нет ничего: нет «я», нет мира, нет сознания, нет тела, а есть одна только вращающаяся дверь.

Поэтому, когда мы практикуем дзадзэн, присут­ствует только одно — движение дыхания, мы же сознаём это движение. Не следует быть рассе­янными. Но сознавать это движение — значит сознавать не своё маленькое «я», но, скорее, свою всеобъемлющую природу, или природу Будды. Такое сознание очень важно, поскольку обычно мы очень односторонни. Наше обычное понимание жизни двойственно: вы и я, это и то, хорошее и плохое. Но, в сущности, установление таких раз­граничений само по себе уже есть сознание все­общности существования. «Вы»— значит сознавать всеобщность, выраженную в форме «вы», и «я» — сознавать её в форме «я». Вы и я — просто вра­щающаяся дверь. Такое понимание необходимо. Это даже нельзя назвать пониманием; это поистине подлинный опыт познания жизни, приобретаемый путём практики дзэн.

Так, когда вы практикуете дзадзэн, понятие вре­мени или пространства отсутствует. Возможно, вы скажете: «Мы начали сидеть в этой комнате без чет­верти шесть». Таким образом, у вас имеется некое представление о времени (без четверти шесть) и некое представление о пространстве (в этой ком­нате). Однако, по сути дела, ваше действие за­ключается лишь в том, что вы сидите и сознаёте всеобщее движение. Вот и всё. В это мгновение вращающаяся дверь открывается в одну сторону, а в следующее мгновение — в противоположную. Миг за мигом каждый из нас повторяет это движе­ние. В этом нет понятия времени или пространства. Время и пространство — едины. Вы, возможно, скажете себе: «Сегодня днём я должен сделать такие-то дела», но в действительности нет никакого «сегодня днём». Мы делаем дела одно за другим. Вот и всё. Нет такого времени, как «сегодня днём»,

или «час дня», или «два часа дня». В час дня вы будете обедать. Пообедать — это само по себе час дня. Вы будете в каком-то месте, но это место нельзя отделить от часа дня. Для того, кто дей­ствительно ценит свою жизнь, пространство и вре­мя — это одно и то же. Но когда мы начинаем уставать от жизни, то, возможно, говорим себе: «Не следовало бы идти сюда. Может быть, гораздо лучше было бы пойти пообедать в другое место. Это место не слишком хорошее». В своём сознании вы зарождаете мысль о месте отдельно от реально­го времени.

Или вы, возможно, скажете себе: «Это плохо, по­этому мне не следует это делать». На самом деле, когда вы говорите: «Мне не следует это делать», в это мгновение вы совершаете не-действие. Так что у вас нет выбора. Когда вы разграничиваете понятие времени и пространства, вам кажется, будто у вас есть какой-то выбор, но фактически вы вынуждены совершать действие или не-действие. Не-делание есть делание. Хорошее и плохое суще­ствуют только в вашем сознании. Поэтому не сле­дует говорить: «Это хорошо» или «Это плохо». Вме­сто того чтобы сказать, что это плохо, вы должны сказать себе: «Не делать!» Если вы думаете: «Это плохо», вы сами запутываете себя. Поэтому в об­ласти чистой религии нет путаницы времени и пространства, хорошего и плохого. Всё, что мы должны делать, — это делать, когда дело пришло. Делайте! Что бы это ни было, мы должны делать это, даже если это не-делание чего-то. Мы должны жить в это мгновение. Поэтому, когда мы сосредо­точиваемся на своём дыхании, мы становимся вра­щающейся дверью, и мы делаем то, что следует делать, то, что должны делать. Это практика дзэн. В этой практике нет никакой путаницы или смяте­ния. Если вы установите такой образ жизни, в вас вообще не будет смятения.

Тодзан, знаменитый учитель дзэн, сказал: «Голу­бая гора — отец белого облака. Белое облако — сын голубой горы. Весь день они зависят друг от друга, не будучи зависимы. Белое облако — это всегда белое облако. Голубая гора — всегда голу­бая гора». Это ясное, понятное объяснение жизни. Имеется, быть может, много вещей, подобных бе­лому облаку и голубой горе: мужчина и женщина, учитель и ученик. Они зависят друг от друга. Но белое облако не должна беспокоить голубая гора. Голубую гору не должно беспокоить белое облако. Они вполне независимы, но также и зависимы. Так мы живём, и так мы практикуем дзадзэн.

Когда мы обретаем своё подлинное «я», мы прос­то становимся вращающейся дверью, и мы совер­шенно независимы от чего бы то ни было и в то же время зависимы от всего. Без воздуха мы не можем дышать. Каждый из нас окружён мириадами миров. Мы постоянно пребываем в центре мира, миг за мигом. Поэтому мы полностью зависимы и неза­висимы. Если у вас есть подобный опыт, если вы знаете, как жить подобным образом, вы обладаете полной независимостью; ничто не будет беспокоить вас. Так что, когда вы практикуете дзадзэн, ваше сознание должно быть сосредоточено на дыхании. Подобное действие лежит в основе всеобщего бытия. Вез этого опыта, этой практики, невозможно обрести полную свободу.