Выбор терапии при отдельных депрессивных синдромах

Лучше всего разработана методика лечения классического меланхолического синдрома. Как видно из рис. 1, в этом случае показаны трициклические антидепрессанты: прежде всего имипрамин (мелипрамин) и анафранил (хлоримипрамин, кломипрамин). При среднетяжелой и, особенно, при тяжелой депрессии наиболее эффективным является внутривенное (капельное) введение этих препаратов. Создается впечатление, что по силе терапевтического действия анафранил превосходит имипрамин. У больных с тяжелым меланхолическим синдромом, плохо поддающимся медикаментозной терапии, показана ЭСТ, особенно если имеются отчетливые суицидные тенденции.

При неглубоком или среднетяжелом меланхолическом синдроме у соматически ослабленных больных, больных с сердечнососудистой патологией и особенно с глаукомой безопасным и достаточно эффективным средством является пиразидол, который может быть назначен в дозах до 400… 450 мг в день. Ингибиторы МАО (ниамид, нуредал) при этом синдроме применяются редко, но если по каким-либо причинам их приходится назначать (резистентность к другим антидепрессантам, противопоказания к ЭСТ и т. п.), то в сочетании с противотревожными препаратами: хлорпротиксеном, тизерцином, меллерилом. При наличии суицидных идей и невозможности обеспечить достаточно надежный надзор приходится назначать антидепрессанты с более сильным транквилизирующим компонентом действия, чем было бы показано, исходя из структуры синдрома. В этих случаях обычно применяется амитриптилин. При такой практике проигрыш в полноте и быстроте терапевтического эффекта компенсируется снижением риска самоубийства.

Несколько большие трудности встречаются при лечении анергической депрессии. При этом синдроме показаны ниамид (нуредал), транилципромин (трансамин), фенелзин, пертофран (петилил), новерил (см. рис. 1), а также пиразидол и номифензин (аливал) [Морозов Г. В., Руденко Г. М., 1982; Музыченко А. П., 1982]. За рубежом в этих случаях с успехом применяется препарат кантор, который оказался эффективным при неглубоких, циклотимного уровня, эндогенных депрессиях. Кантор, номифензин и некоторые другие препараты, применяемые при анергической депрессии, обладают отчетливыми дофаминергическими свойствами, поэтому при такой форме депрессии можно было бы ожидать хорошего эффекта различных психостимуляторов, обладающих дофаминпозитивным действием, прежде всего амфетаминов, а также препаратов ДОФА.

В литературе имеются сообщения об успешном применении этих лекарственных средств для лечения анергической депрессии, однако наши данные не подтверждают их: в тех случаях, где анергически депрессивный синдром возникал у больных эндогенной депрессией (МДП), что подтверждалось клинической картиной (суточные колебания настроения, своеобразное ощущение витальности), патологическими данными дексаметазонового теста, анамнезом, а у ряда больных и катамнезом, стимуляторы были неэффективными или оказывали кратковременный положительный эффект, нередко затем сменяющийся ухудшением состояния за счет возникновения тревоги.

В тех случаях, где анергия или астенодепрессивный синдром были в рамках невроза или других пограничных состояний или у больных с органическими заболеваниями ЦНС, эти препараты часто оказывали положительное действие. Точно так же лечение больных эндогенной депрессией с анергически-депрессивным синдромом препаратами ДОФА —накомом и мадопаром —в лучшем случае повышало моторную и, в меньшей степени, психическую активность, не влияя на основные проявления депрессии: ангедонию, потерю интересов, снижение уровня побуждений и др.

Трудности в лечении таких состоянии обусловлены тем, что они часто имеют тенденцию к затяжному течению и, несмотря на небольшую глубину, плохо поддаются лечению: применяемые антидепрессанты нередко вызывают отчетливое улучшение, но полностью оборвать депрессивное состояние не удается. Для усиления терапевтического действия антидепрессантов их приходится комбинировать с пирацетамом [Врублевский А. Г. и др., 1982], пиридитолом (энцефаболом) [Жарницкая Д. 3., 1982] и другими общеукрепляющими и энергизирующими средствами. В этих случаях хорошие результаты были получены при применении пирроксана и фентоламина.

Существенные сложности возникают при выборе терапии для больных с тревожной депрессией. В эту категорию попадают три различных по структуре аффективных состояния:

1. Эндогенная депрессия, протекающая с тревожно-депрессивным синдромом, причем оба компонента синдрома достаточно сильно выражены, тесно связаны между собой и обусловлены биологическими нарушениями в определенных структурах мозга. У таких больных данные дексаметазонового теста оказываются патологическими, а диазепамового — депрессивного или промежуточного типа. Лечение именно этих состояний рассматривается в данном разделе.

2. Неглубокие депрессии — у людей с резко выраженными чертами тревожной мнительности. В основе заболевания лежит энергическая депрессия, но вызванное ею обострение преморбидных черт личности приводит к тому, что феноменологически болезненное состояние квалифицируется как тревожно-депрессивное. Лечение таких больных должно быть направлено на депрессивно-анергический синдром и включает такие препараты, как ниамид, новерил, пиразидол и др.

3. «Эндогенная» тревога психотического уровня со сниженным настроением. Феноменологически такие больные часто неотличимы от «депрессии с тревогой». Данные дексаметазонового теста в этих случаях — нормальные, диазепамового — тревожного типа. Таким больным показаны анксиолитики, которые в этих случаях намного эффективнее антидепрессантов. Подробно эти состояния описаны в гл. 10.

Наиболее широко применяемым препаратом для лечения тревожной депрессии 1-го типа является амитриптилин. При тяжелой депрессии терапию лучше начинать с парентерального введения, лучше капельного. Обычно оно назначается утром (начиная с 25 мг амитриптилина), а на ночь дается 50 мг внутрь или внутримышечно. При интенсивной тревоге и бессоннице на ночь также назначают хлорпротиксен, тизерцин или меллерил (сонапакс). При отсутствии нежелательных реакций дозы амитриптилина быстро повышают и в течение первых 4… 7 дней доводят до 200…300 мг (при трехразовом приеме). При умеренном и среднетяжелом тревожно-депрессивном синдроме можно ограничиться только пероральным приемом, хотя парентеральное введение обеспечивает более быстрое наступление терапевтического действия. При неглубокой депрессии эффективным препаратом оказывается доксепин (синекван): он вызывает очень мало побочных явлений, а его действие отличается гармоничным смягчением всех симптомов, начиная с тревоги. Хорошие результаты получены при применении миансерина.

При тяжелой ажитированной депрессии или тревожном ступоре целесообразно начинать терапию с чистых анксиолитиков: больших доз феназепама (3… 5 мг), лепонекса (клозапина) — 150… 300 мг, а при его отсутствии — с хлорпротиксена или тизерцина. Такая тактика исключает возможность возникновения раптуса и снижает риск суицидной попытки. Через 2…3 дня после смягчения тревоги, когда собственно депрессивная симптоматика выходит на первый план, назначаются антидепрессанты (обычно амитриптилин). При тяжелой ажитированной депрессии, плохо поддающейся медикаментозной терапии, или при наличии противопоказаний к ней методом выбора следует считать ЭСТ.

Депрессивно-деперсонализационный синдром является наименее курабельным из синдромов эндогенной депрессии. Если деперсонализация значительно выражена и блокирует другие аффективные проявления: тоску и тревогу, антидепрессанты оказываются малоэффективными, так же как и ЭСТ. Кроме того, депрессивные фазы, характеризующиеся этим синдромом, имеют тенденцию к крайне затяжному течению: иногда по нескольку лет, чаще от 6 до 12 мес. Попытки лечить таких больных активирующими антидепрессантами, во-первых, не дают положительных результатов, а во-вторых, могут резко обострить суицидные тенденции или привести к неожиданному взрыву тревоги, после которого деперсонализация углубляется еще больше. К сожалению, в настоящее время легче сказать, как не надо лечить больных с тяжелым депрессивно-деперсонализационным синдромом, чем указать надежный метод терапии.

Лучшие результаты были получены нами при применении следующей схемы: лечение начинается с больших доз феназепама (5… 10, иногда до 15 мг в день) или, в более тяжелых случаях, лепонекса (150…400 мг). Если в результате применения этих препаратов уменьшаются явления деперсонализации и более отчетливо выявляется депрессивная симптоматика, к анксиолитикам добавляют антидепрессанты, также в больших дозах. Уменьшение деперсонализации приводит к повышению терапевтической чувствительности депрессии. Иногда для достижения положительного эффекта требуется несколько дней, иногда — недели. Хорошим прогностическим признаком является смягчение или исчезновение деперсонализации после внутривенного введения 30… 40 мг диазепама. Положительная реакция на лечение и улучшение данных диазепамового теста чаще наблюдается у женщин.

В тех случаях, когда деперсонализация характеризуется большой длительностью, преобладанием аутопсихической деперсонализации над соматопсихической и, особенно, отсутствием или малой интенсивностью ощущения душевной боли, сопровождающей психическую анестезию, лечение обычно оказывается безрезультатным до спонтанного окончания фазы, а введение диазепама не вызывает облегчения. Так, больному МДП с биполярным течением и тяжелой деперсонализацией, захватывающей не только депрессивную фазу, но распространяющуюся и на светлый промежуток, было введено внутривенно 70 мг диазепама, однако ни сонливости, ни миорелаксации он не ощущал, а психопатологическая симптоматика не подвергалась даже незначительной редукции. Трудности, связанные с лечением деперсонализации, обусловлены незнанием ее патогенеза и, соответственно, отсутствием патогенетических методов терапии.