Топография и характер поселений

В расположении на местности памятников раннего периода нет полного единообразия. Так, поселения у д. Уткино и Торхово занимают пологие невысокие склоны рек. Их площадь, определяемая по распространению подъемного материала, значительна: ок. 5 га Уткинского поселения и более 3 га Торховского. Также на склоне, но несколько более высоком (свыше 20 м) находится поселение уд. Слободка (Изрог). Здесь подъемный материал различных эпох встречается на площади до 40 га, что явно не соответствует размерам славянского поселка. Вероятно, поселение славянской поры располагалось лишь на участке, прилегающем к реке, и не превышало 5 га. В близких условиях располагались и поселения у д. Бутырки на р. Упа и пос. Победа на р. Шат, отнесенные условно к

[26]

ранним славянским. Они находились на пологих невысоких берегах рек и занимали площадь 3—4 га. Поселение у с. Супруты занимало только площадку более раннего городища площадью всего 0,6 га. Располагаясь на высоком (15—26 м), с крутыми склонами мысе над р. Упа, это поселение резко отличается от всех перечисленных выше. Исследования, проведенные за пределами городища, выявили следы поселений более раннего времени, но материалов славянского периода отмечено не было [Белоцерковская И. В., 1981. С. 197—206; Арх. ИА РАН. Р-1: № 20226].

Важной чертой большинства ранних памятников можно считать отсутствие на них искусственных укреплений. Пренебрежение возведением укреплений носит отнюдь не случайный характер. Так, славянское поселение у д. Торхово возникло на месте более ранних поселков в непосредственной близости от городища мощинского времени. Как показали раскопки последнего, укрепления на нем возобновлялись в древнерусское время и в XIV—XVI вв. [Гриценко В. П., 1997. С. 101]. В период функционирования славянского поселения никаких укреплений здесь не возводилось, более того — площадка городища оставалась незаселенной.

В результате разреза вала городища уд. Щепилово, произведенного в 1952 г. С. А. Изюмовой, было установлено, что первоначально он был возведен непосредственно на слое погребенной почвы [Арх. ИА РАН. Р-1: № 761. Л. 14. Чертеж 4]. Мощные напластования мощинской культуры позволяют предположить, что вал относится к раннему времени. Характер конструкции основной части вала также близок сооружениям мощинского периода. Следов укреплений славянского времени по материалам отчета не прослеживается. Не исключено, что площадка раннего городища использовалась славянами для небольшого неукрепленного поселения.

Поселение у с. Супруты для славянского периода его существования также неправомерно рассматривать как городище. В результате раскопок укреплений и со стороны поля, и по периметру удалось установить, что в основной своей части они были возведены в 1-й пол. I тыс. н. э. [Шеков А. В., 1997. С. 190, 191]. Можно предполагать и наличие легких укреплений по гребню вала в XIV— XVI вв. Ни малейших следов фортификационных сооружений славянской поры на памятнике не фиксировалось. Городище у д. Слободка (Изрог) на р. Шат также было возведено лишь во 2-й пол. XII в., оно частично перекрыло славянское селище.

Как уже отмечалось ранее, поселения, отнесенные ко второму периоду, немногочисленны. В основном они представлены селищами, расположенными на достаточно высоких (15—35 м) склонах небольших притоков р. Упа и имеющими значительную площадь. В частности, поселения 1 и 4 у пос. Майский и поселение 5 у д. Лужки, судя по распространению подъемного материала, занимали участки площадью более 8 га. Имевшие относительно небольшую площадь поселение у д. Озерки и селище 5 у пос. Майский отнесены ко второму периоду условно.

Вероятно, к указанному времени относится появление в регионе первых городищ. Но в настоящий момент это предположение носит глубоко предварительный характер. Укрепления городища у д. Снедка, несомненно, относятся к славянскому времени — сколько-нибудь значительных материалов иных периодов здесь не обна-

[27]

ружено. Полученный в ходе шурфовок и поверхностных сборов материал представлен исключительно лепной роменской керамикой, втом числе орнаментированной веревочным штампом. Наиболее вероятной представляется датировка памятника вторым периодом. Зачисткой повреждения вала, произведенной С. А. Изюмовой в 1954 г., было установлено, что он состоял «из простой и обожженной глины и древесного угля», который фиксировался «в виде продольно лежащих плах» [Арх. ИА РАН. Р-1: № 1009. Л. 6]. Судя по приведенному в отчете чертежу, «плахи» представляли собой остатки нижних венцов сруба шириной ок. 2 м. Можно предположить, что укрепления городища относились к простейшей системе, известной по материалам памятников роменской и родственных ей культур. Они состояли из одного ряда срубов, забутованных грунтом, взятым из находящегося перед стеной неглубокого рва. Размеры укрепленной площадки (всего 0,3 га) позволяют отнести городище к категории малых крепостей.

Основная часть памятников позднего периода также представлена крупными открытыми поселениями. Обычно они располагаются на склонах небольших речек, ручьев и мокрых балок. Высота таких поселений 10—20 м, площадь концентрации подъемного материала 2,5—3 га. Отдельные исключения, например небольшое поселение 1 у д. Лужки площадью всего 0,5 га, не меняют общей картины.

Помимо многочисленных селищ, для этого времени становятся характерными и весьма крупные городища. На сегодня они известны в двух пунктах. Городище у быв. д. Кетри долгое время относилось исследователями к иным культурно-хронологическим группам. На нем фиксировались лишь отложения эпохи железного века и древнерусского (XII—XIII вв.) времени [Куза А. В., 1996. С. 128. № 595]. В ходе разведок А. М. Воронцова, проведенных в 2000 г., было установлено, что основная масса подъемного материала представлена раннекруговой керамикой. Отдельные венчики круговых сосудов также могут быть отнесены к рассматриваемому периоду. Материал мощинского типа не вычленялся, и его присутствие на памятнике находится под сомнением. В пользу славянской принадлежности укреплений говорят и следы вала по всему периметру городища, а не только со стороны поля, как это наблюдается у городищ эпохи раннего железа. Площадь укрепленной части, по предварительным данным, ок. 0,7 га, на плато за валом расположено обширное селище, содержащее аналогичный материал.

Среди всех памятников позднего периода выделяется комплекс у д. Тимофеевка в устье р. Волхона. Он состоит из крупного городища и двух открытых поселений. Городище занимает подпря-моугольный мыс, с юга и запада ограниченный болотистой поймой р. Волхона, а с востока и северо-востока — небольшим безымянным ручьем (рис. 6). Площадка городища площадью более 1 га возвышается над поймой на 10—15 м. Помимо естественной защиты, на городище была возведена сложная система укреплений. С северной, напольной, стороны в настоящее время хорошо сохранились две линии валов и ров между ними. Высота внутреннего вала более 6 м, внешнего — ок. 5 м. Интересно отметить, что столь крупное сооружение было возведено отнюдь не в самом узком месте перешейка, соединяющего площадку городища с плато. Очевидно,

[28]

что строители использовали особенности рельефа, но в то же время не были полностью от них зависимы.

Кроме укреплений с напольной стороны, остатки валов прослеживаются по всему периметру городища. Этот вал с восточной стороны является прямым продолжением внутреннего напольного вала, а с западной несколько расходится с ним, образуя узкий проход типа «захаба» (рис. 6). Подобная система сооружения въезда появляется в восточно-славянских землях относительно поздно [Моргунов Ю. Ю., 1990. С. 164—166. Рис. 22, 1]. В пользу того что укрепления с напольной стороны были возведены (во всяком случае в большей своей части) в славянское время, говорит и практически полное отсутствие в материалах раскопок находок мощинского периода. Укрепления по периметру площадки были исследованы в ходе раскопок на западном и восточном склонах городища. Они возникли и существовали исключительно в славянское время. В настоящий момент это единственные укрепления славянской поры, изученные в бассейне р. Упа.

Укрепления вдоль склонов Тимофеевского городища возводились единовременно. Первоначально была подготовлена основа для будущих деревоземляных стен. С этой целью вдоль западного склона была произведена подчистка, в результате которой образовались уступы шириной в одну клеть, понижающиеся к краю площадки городища. Вдоль более пологого, восточного, склона подготовительные работы велись масштабнее. Здесь с целью выравнива-

Рис. 6. Городище у д. Тимофеевка. План (съемка В.Г. Мироновой)

[29]

ния площадки по ее краю была сделана подсыпка из материкового суглинка шириной ок. 3,5 м и максимальной мощностью (у края городища) до 1 м. По прошествии некоторого времени, на что указывают следы наплывов культурного слоя на западной части подсып-ки,^;склон вместе с подсыпкой был эскарпирован. Высота этого эскарпа на исследованном участке превышала 1,50 м, а, судя по современному рельефу склона, была более 2 м. Так же, как и на западном склоне, поверхность подсыпки была выровнена для установки срубов, но здесь образовавшиеся ступени понижались от края городища к его центру (рис. 7).

Сердцевину укрепления составляла стена из поставленных в ряд срубов шириной 2,40—2,60 м. Клети рублены «в обло» из бре-

Рис. 7. Городище у д. Тимофеевка. Разрез и вариант реконструкции укреплений по восточному склону:

1. —дерн;

2. — гумусированный суглинок;

3. — желтый тяжелый суглинок;

4. — обожженная глиняная обмазка;

5. — уголь;

6. — зола;

7. — материк

[30]

вен толщиной ок. 0,20 м и, вероятно, имели глиняную обмазку стены, обращенной к площадке городища. С внешней стороны к стене примыкал ряд срубов или ряд неполных срубов (без задней стенки), заполненных переотложенным материковым суглинком. Ширина их не превышала 1,10 м. Эти срубы начинались всего в 0,40—0,50 м от края эскарпированного склона. Скорее всего, чтобы избежать оползания внешней части укреплений, основание срубов было сделано с сильным, до 18°, уклоном к основной стене. Судя по сохранившейся на высоту до 0,35 м части, внешняя стена также имела заметный уклон (8° 30'). В процессе разрушения из-за пожара внешние срубы рухнули в сторону городища, образовавшийся при этом вал из материкового суглинка и углей позволяет предполагать, что в соответствии с его объемом общая высота внешних клетей вряд ли намного превышала высоту в 2 м.

Какова была общая высота и конструкция верхней части основной стены, по сохранившимся остаткам судить сложно. Внутренняя стена центральной клети разрушилась несколько ранее того момента, когда упали внешние забутованные срубы. При этом образовался весьма мощный слой сильно обожженной глиняной обмазки. Зная приблизительный диаметр бревен, а следовательно, примерный объем обмазки, соответствующий одному бревну, и учитывая относительную стабильность объема обожженной глины, можно попытаться в самых общих чертах вычислить высоту внутренней стены основного ряда клетей. Так, при усредненном диаметре бревна 0,20 м на 1 м его длины (ширина зачистки) приходится 0,0086 куб. м глиняной обмазки. Общий объем завала обмазки, образовавшийся в ходе разрушения стены, немногим превышал 0,2 куб. м, что соответствует обмазке 23—24 бревен. Т. е. высота центральной стены могла быть близка значению 4,60— 4,80 м.

С внутренней стороны стены, как по западному, так и по восточному склонам просматривались следы еще одного ряда клетей. Они имели такую же ширину, что и основные укрепления. Сохранность этого ряда срубов, полностью сгоревшего в пожаре, не позволяет делать каких-либо реконструкций. Можно лишь отметить, что в их заполнениях отчетливо виднелись следы хозяйственной деятельности.

Поиски аналогий описанной системе укреплений затруднены из-за крайне слабой изученности синхронных фортификационных сооружений по краю городища со стороны крутых склонов [Григорьев А. В., 2000. С. 71]. В то же время представляется очевидной связь укреплений Тимофеевского городища с укреплениями, исследованными с напольной стороны, целого ряда городищ ро-менской и родственных ей культур. Там также имеются невысокие (ок. 2 м) дерево-земляные сооружения, возведенные с внешней стороны от основной стены, названные автором «псевдоэскарпами» [Григорьев А. В., 1992. С. 43]. Основу стены, особенно на позднем этапе, составляют поставленные в ряд клети, не редки и хозяйственные клети по внутреннему периметру стены.

Однако в фортификации роменских городищ IX — нач. XI вв. полная система укреплений складывалась постепенно. К стене с напольной стороны, по мере углубления и расширения рва, пристраивался один или несколько «псевдоэскарпов». Также, со временем,

[31]

пристраивались клети с внутренней стороны стены и возводились стены по эскарпированным склонам городища [Григорьев А. В., 2000. С. 71]. Крепость приобретала завершенный вид лишь после нескольких крупных перестроек. Строители Тимофеевского городища попытались изначально использовать все известные фортификационные приемы. При этом первоначальный смысл некоторых из них был явно искажен. Так, «псевдоэскарп», активно использовавшийся роменцами со стороны присыпанных рвов, т. е. там, где настоящее эскарпирование было невозможно, здесь поставлен непосредственно над эскарпом склона, при этом сам натуральный эскарп не был укреплен деревом. Если более ранние эскарпы и «псевдоэскарпы» находились ниже основной стены и значительно увеличивали ее эффективность, то в рассматриваемом случае «псевдоэскарп» примерно наполовину закрыл основную стену, уменьшив таким образом ее высоту. С другой стороны, наличие за-бутованного «псевдоэскарпа» дало возможность отказаться от забутовки центрального ряда клетей, что также не повысило защитных качеств укрепления.

Создается впечатление, что к моменту создания Тимофеевского городища у его строителей существовал устойчивый образ крепости, идентичный укреплениям роменской и родственных ей культур. Фортификационные сооружения Тимофеевки представляют собой пример дальнейшего развития этого образа.

Не совсем характерным является и соотношение укрепленной и открытой частей комплекса. На перешейке, за валами, культурный слой отсутствует. Отдельные находки синхронной керамики были сделаны на расстоянии ок. 0,5 км к северо-западу от городища. Основное поселение, вероятно, располагалось на месте современной деревни, в 0,1 км к востоку и северо-востоку от крепости, на противоположном берегу ручья. К сожалению, из-за современной застройки определить размеры этого поселения крайне сложно.

Несмотря на ограниченность имеющегося фактического материала, можно отметить, что в топографии и характере памятников, как и в их географическом положении, на протяжении изучаемого времени происходили достаточно отчетливые изменения. Разнообразие в характере памятников раннего периода, вероятно, указывает на непосредственную зависимость типа того или иного поселения от исполняемой им конкретной функции. Различия этих функций, как будет показано ниже, отразились и на других чертах материальной культуры. Отмеченное пренебрежение возведением укреплений говорит об уверенности населения в своих силах. В характере памятников следующего, второго, периода уже проявляется более простая и четкая функциональная дифференциация. С одной стороны, это крупные открытые поселения, расположенные в стороне от главной реки региона, с другой — небольшие городища, контролирующие пути от реки вглубь территории. Развитие этой системы наиболее полно наблюдается на материалах позднего периода. Резкий рост количества поселений в это время приводит к тому, что открытые селища фиксируются уже не только в верховьях мелких речек, но и непосредственно на берегах Упы, правда, преимущественно в верхнем ее течении. В центральной части региона, в среднем течении реки, возникают крупные укрепленные центры

[32]

Тимофеевка и Кетри. Постройка крупных крепостей на значительном удалении от границ региона может указывать на нестабильность политической ситуации и неуверенность в возможности защиты всей территории.