Глава I

Показав, что [познание] многих превосходных источ­ников мудрости зависит от владения языками, благо­даря которому открывается доступ к мудрости лати­нян, я хочу теперь изложить основания той же мудро­сти в тех великих науках, в которых заключена осо­бая сила в отношении прочих наук и мирских дел.

Это четыре великие науки, без которых нельзя по­знать прочие науки и нельзя иметь знания о вещах. Изучив их, каждый может славно преуспеть в овла­дении мудростью без трудностей и особых усилий, не только в человеческих науках, но и в божественной. И сила каждой из этих наук рассматривается не толь­ко в отношении абсолютной мудрости, но и в отноше­нии прочих указанных выше наук.

Врата и ключ этих наук — математика, которую, как я докажу, открыли безупречные мужи от начала мира и которую предпочитали прочим наукам все без­упречные и мудрые. А пренебрежение ею уже на про­тяжении 300 или 400 лет разрушило всякое знание у латинян. Ибо, не зная ее, нельзя знать, как я покажу далее, ни прочих наук, ни мирских дел. И что еще хуже, люди, в ней не сведущие, не ощущают собственного невежества, а потому не ищут от него лекарства. И на­против того, знакомство с этой наукой подготовляет душу и возвышает ее ко всякому прочному знанию, так что, если кто познал источники мудрости, касаю­щиеся математики, и правильно применил их к позна­нию прочих наук и дел, тот сможет без ошибок и без сомнений, легко и по мере сил постичь и все после­дующие науки. Ибо без них нельзя познать ни предше­ствующих, ни последующих разделов знания, так что они завершают и упорядочивают первоначальное зна­ние, подобно тому как конец завершает путь, который проходят, и в то же время определяет и открывает путь

865

к последующему [знанию]. Все это я теперь хочу дока­зать ссылкой на авторитет и разумными основаниями. Сперва я докажу это в отношении человеческих наук и мирских дел, затем в отношении божественной науки...